Виктор Яковлевич Прушак
(родился 24.01.1956 года в д. Яминск Любанского района Минской области) – ученый в области геотехнологии и горного машиностроения.
Член-корреспондент (2014), доктор технических наук (2000), профессор (2001). Заслуженный изобретатель Республики Беларусь (2012). Почетный гражданин г. Любань (2006). Окончил Новополоцкий политехнический институт (1978). В 1978г. работал на Гомельском литейном заводе «Центролит». С 1980г. – на Солигорском литейно-механическом заводе, с 1988 – директор строящегося Солигорского завода технологического оборудования. С 1993г. – директор Института проблем ресурсосбережения, с 1999г. – технический директор, с 2017г. – директор ЗАО «Солигорский Институт проблем ресурсосбережения с Опытным производством».
Разработал ресурсосберегающие технологии подземной разработки соляных пластов в сложных горно-геологических условиях, способы предотвращения газодинамических явлений в калийных рудниках, способы повышения устойчивости горных выработок. Установил закономерности проявления горного давления в породном массиве вблизи горных выработок Старобинского месторождения, особенности взаимодействия инженерных конструкций с породным массивом на глубоких горизонтах, особенности сдвижения земной поверхности в условиях развития столбовых систем разработки. Разработал геофизические модели взаимодействия исполнительных органов горных машин с напряженно-деформированным горным массивом, определил закономерности построения забойных лавокомплексов, механизмы влияния горного давления на проходческие и очистные комплексы. Предложил решения по оптимизации технологии переработки хлористого калия.
Автор более 290 научных трудов, в том числе 12 монографий, 166 патентов на изобретения.
Государственная премия Республики Беларусь (2000) за работу «Разработка и освоение производства подъемно-транспортного оборудования для горнодобывающей промышленности Республики Беларусь».
Награжден медалью «За трудовые заслуги» (2006).
Основные труды:
Строительство горных выработок специальными способами. Минск, 2005 (в соавт.).
Технология производства и ремонта горных машин и оборудования : в 2 т. Минск, 2007 (в соавт.).
Регулирование коллоидно-химических свойств солевых минеральных дисперсий при получении гранулированных калийных удобрений Минск, 2010 (в соавт.).
Деформирование контура горных выработок Старобинского месторождения калийных солей при различных глубинах заложения // Докл. НАН Беларуси. 2016. № 2.
Батюк Александр Антонович
Заместитель генерального директора по обеспечению социальной политики ОАО "БЕЛАЗ"
Подполковник запаса, ветеран космодрома "Байконур" Степан Степанович Коленкович
Служил на "Байконуре"
Коленкович Степан Степанович, уроженец деревни Яминск Любанского района, прекрасно помнит 12 апреля 1961 года. Ему тогда было всего девять лет. "В момент, когда узнал об отправлении человека в космос, я почувствовал, как будто сбылась мечта миллионов людей", - вспоминает он. Разве мог тогда знать мальчик, что когда-то сам будет служить на "Байконуре".
В 1979 году С.С. Коленкович был призван на службу в ряды Советской Армии. Путь его лежал на станцию Тюратам Кзыл-Ордынской области. На "Байконуре" старший лейтенант Коленкович служил заместителем командира роты по политчасти, вскоре был избран секретарем партийной организации войсковой части.
Завершилась служба Степана Коленковича в 1981 году, и он вернулся в Минск.
Работал начальником отдела организационно-кадровой работы и рассмотрения обращений населения Республиканского центра по оздоровлению и санаторно-курортному лечению.
В день празднования полувекового юбилея ему была вручена медаль ''Ветеран космодрома "Байконур", которая и теперь очень дорога С.С.Коленковичу. "Приятно думать, что когда-то благодаря нашей общей работе кто-то улетал в космос, что мы причастны к делу большой государственной важности", – говорит Степан Степанович.
Накануне Дня космонавтики ему была вручена медаль "50 лет первому полету человека в космос".
Когда-то товарищ из соседней роты Иван Добрынин подписал Степану Степановичу снимок, сделанный на фоне памятника Королёву: "Пусть не мы, так наши сыновья увидят Землю из космоса". Эти слова и теперь Степану Коленковичу кажутся символичными. Он говорит: "Кто знает, может, кто-то из любанских ребят рано или поздно покорит космос".
Степан – наш человек с Байконура
Там, за барханами
Когда Юрий Гагарин полетел в космос, Степе было 9 лет, вместе с мальчишками деревни Яминск Любанского района он, ликуя, кричал «ура!», совсем не подозревая, что пройдет время, и сам будет работать на космодроме и видеть, как в небо взмывает окутанная пламенем ракета.
На службу в армию его призвали после окончания Белгосуниверситета. Успел год поработать на радио и лектором в райкоме партии. Молодому журналисту и лейтенанту сказали, что путь его лежит до станции Тюратам Кзыл-Ординской области. Нашел это место на карте и по желтому цвету понял: пески зыбучие. До Актюбинска (почти 2 000 километров от Минска) летел самолетом. А потом еще 700 трясся в поезде, вагоны которого напоминали сауну на колесах.
На новичка неизгладимое впечатление произвел открывшийся за барханом город с детскими садами, школами, кинотеатрами, Дворцом культуры. Оазис в пустыне, где каждое деревце было поливным. Стартовая площадка, кислородный завод, другие предприятия, работавшие на космос, раскинулись на территории 8 тысяч квадратных километров. На работу туда, в бескрайние пески, людей возил дизель, который окрестили мотовозом. Байконур и стал ракетным щитом Родины — тогда еще СССР, — исключавшим вражеское нападение.
Сверхсекретным объектом очень интересовалась американская разведка. Чтобы ввести ее в заблуждение, за несколько сотен километров, в селении Байконыр построили деревянную копию стартовой площадки и этакую потемкинскую деревню, где время от времени было все: и бутафорский грохот, и сильные огонь и дым. Вот этот самый Байконыр и дал название космодрому, который раньше именовался то «Зарей», то «Звездоградом», то «Ленинским», но слова не приживались, потому что воспринимались чужими на казахстанской земле.
Лейтенанту Коленковичу повезло: попал в подчинение к майору Юрию Денисову, рослому, веселому и доброму человеку, и к командиру отдельной инженерно-испытательной части космодрома Ивану Уминскому, родом из Копыльского района, тот по-отечески отнесся к земляку.
Первая ночь в казарме была бессонной: как только спряталось солнце, в свою власть вступил холод, ветер пронизывал строение насквозь. Казахов в их селениях спасали юрты, солдат никакие одеяла не согревали.
— Природа здесь вмиг здоровым сделает, — подзадорил Иван Иванович, увидев растерянного, невыспавшегося Коленковича. — Летом плюс 30-40 °С, зимой то же, но со знаком минус. Организм скоро приспособится: как видишь, больных среди нас нет.
У Степана за плечами был один университет; вторым стала работа и служба на космодроме. Вскоре его, заместителя командира роты по политчасти, избрали секретарем партийной организации войсковой части. Днем строил посадочную площадку для «Бурана», орбитального корабля многоразового использования, вечером выслушивал людей, которые шли к нему с разными вопросами. Быт у всех был почти отлажен, а вот в сфере эмоциональной, человеческих отношений то и дело происходили житейские драмы.
От замечательного парня, тоже лейтенанта, решила уехать жена. Пианистка, она тосковала по Ленинграду, огорчаясь, что здесь невозможно сделать музыкальную карьеру.
— А кто мешает Вам играть в клубе, выступать с концертами во Дворце культуры?
—Но это совсем другой уровень! — возмутилась музыкантша.
— Значит, наши люди вашей музыки не поймут? Или, думаете, игру не оценят'? Не прячьтесь, уважаемая, за пианино, а так и скажите, что мужа своего не любите, что Байконур Вам по масштабам не подходит, на шпильках в песках ходить негде. Только придет такой час, когда о своем поступке Вы пожалеете: не прошедший испытания жизнью не получает от нее наград...
По годам Степан Степанович был молод, но в суждениях мудр, не рубил сплеча, слушал людей внимательно, участливо и скоро стал уважаемым человеком, прослыл надежным товарищем и другом. Очень тосковал по своей половинке – Нине Васильевне, маленькой, хрупкой, с лицом-копией актрисы Надежды Румянцевой. И когда она приехала и стала учить детей в местной школе, радости его не было предела. Им дали комнату в гостинице «Казахстан», в которой летом спасал холодильник (откроешь — и вдохнешь глоток счастья), а зимой обогреватель.
У Нины Васильевны в классе было 44 ученика, нигде потом она не встречала таких ребят — умных, эрудированных, воспитанных, ведь у них были гениальные, интеллигентные, хотя и засекреченные родители.
Их первенец, очаровательная Танечка, родилась уже в Минске. Байконура она не видела, но папины рассказы о небе и космосе очень любила. Как и деликатность отцовской души, заключающуюся в общей благожелательности и внимании к людям.
Неожиданный крен.
В медицину
У Степана Степановича была уже совсем другая работа — организационная, административная, но в ней ему приходилось постоянно то курировать лечебные учреждения, то с инспекторской проверкой посещать здравницы. Когда-то в юности он хотел поступать в Слуцкое медучилище и выучиться на фельдшера-акушера, да приятели отговорили: «Не мужское это дело». А теперь пришлось учиться самостоятельно, собирать богатую медицинскую библиотеку, толстые словари и справочники по всем разделам, чтобы понимать хирурга, гематолога, онколога, пульмонолога.
У людей, с которыми он беседовал, помогая разрешать разные производственные проблемы, не возникало и тени подозрения, что перед ними не доктор. Поддаться какому-либо искушению во время многочисленных проверок Коленковичу не позволяли воспитание и твердые моральные принципы. После нескольких инспекций оздоровительных учреждений о Степане Степановиче разнеслась слава: «Лучше принять госконтроль, чем этого человека!». А между тем ничего сверхъестественного он не требовал. Положил перед собой 140 детских историй болезни, внимательно изучил и сделал вывод, что медсестра, выдавшая 140 справок в один день, совершила должностное преступление. А лечащий врач, не назначивший индивидуальную терапию мальчику, дважды переболевшему воспалением легких, заслуживает разбора на коллегии и выговора.
Именно на Байконуре он узнал много такого, о чем не было известно широкой публике. Кадры о том, как Юрий Гагарин полетел в космос, редкий человек не видел. А между тем настоящий старт гагаринской ракеты-носителя народу тогда все же не показали. Считали, что по цвету пламени можно определить состав секретного топлива. Ассистенту кинооператора Юрию Панкратову из «Центрнаучфильма» приказали при монтаже врезать кадры с какого-то устаревшего и рассекреченного на тот момент запуска.
От «проводов» до старта, когда произнес свое знаменитое «Поехали!», Юрий Гагарин прождал 3 часа. И, не выдержав, попросил поставить музыку.
Из командного пункта спросили:
— Какую?
— Конечно, про любовь, — ответил Гагарин.
Долго искали, не нашли. На связь вышел Попович и виновато сказал:
— Юр, про любовь ничего нет. У этих военных одни марши на уме.
Гагарин рассмеялся, но в тот же день у наземных служб появились магнитофонные пленки «про любовь».
В отличие от современных аппаратов, «Восток» не обеспечивал мягкой посадки, и Гагарин должен был катапультироваться из корабля, как летчик из терпящего бедствие реактивного самолета — с высоты 7 километров. Парашют неуправляемый, и космонавта отнесло от обозначенной точки приземления под Волгоградом за 350-400 километров — к Энгельсу, на поле колхоза «Ленинский путь» Саратовской области. Местные жители приняли космонавта за американского шпиона, хотели было побить и повязать на раскисшем поле. Неудивительно: меньше чем за год до этого под Свердловском сбили настоящего американского шпиона Пауэрса.
С чувством юмора у Гагарина был полный порядок, он сказал: «Я вас расцеловать готов, а вы меня никак поколотить собрались!». У всех от сердца отлегло: «Свой!».
За 2-3 дня до старта ракету поднимают на «стол», в вертикальное положение, и, прилепившись к сооружениям в 40-эгажный дом, она как бы присматривается к небу. Наконец звучит команда: «Ключ на старт! Зажигание». Начинается такой рев, сравнить не с чем. Представьте только: мощность — 20 миллионов лошадиных сил.
На берег Сырдарьи высыпали жители Байконура и смотрели, как запускается ракета. Не зная друг друга, они обнимались, когда отделялись первая, а потом и вторая ее ступень, кричали «ура!».
Байконуровцы понимали, что ракеты способны приносить и большие огорчения. 24 октября I960 года на 41-й площадке при запуске произошел мощный взрыв, погибли несколько десятков человек, в том числе маршал артиллерии Митрофан Неделин. Ровно через 4 года на другой площадке поплатились жизнью еще 8 человек. 24 октября объявили черной датой Байконура и издали распоряжение больше никогда не проводить испытаний и запусков в этот день.
— Там, в Казахстане, я гордился своей страной и тем, что белорус, — говорит Коленкович. — Когда мне говорили, мол, у вас кроме картошки ничего не растет, не обижался, а отвечал, что если бы не белорус Казимир Семенович, человечество, возможно, и не полетело бы в космос. В глазах у людей недоумение: кто такой, почему не знаем? Вот тогда наступал мой черед рассказать о талантливом генерале из рода князей Семеновичей, которым принадлежали земли ныне Оршанского и Дубровенского районов. Выпускник Вилейской военной академии, командующий артиллерией короля Владислава IV Ваза еще в 1650 году выпустил книгу «Великое искусство артиллерии», в которой выступил как разработчик «умного» оружия. В отдельной главе он описал оптико-механическую систему прицеливания и наведения орудий и ракет. В ней были элементы памяти и автоматизации, немыслимые по тем временам. Он придумал ракетную систему залпового огня — прообраз «Катюши».
До Семеновича все теоретики и пиротехники топливо в ракетах размещали в одном отсеке; сгорало быстро, отчего она не могла набрать скорость и силу. А он предложил разделить топливо по отсекам, сделать ракету многоступенчатой. Сгорает в первом отсеке — она разгоняется, во втором – ускоряется, в третьем – летит дальше. Вот так сегодня выводят на орбиту спутники и космические корабли.
— А крыло треугольной формы, его же придумали после Второй мировой войны?
— Ничего подобного. Эго крыло-стабилизатор было предложено нашим земляком 360 лет назад — удивительный прорыв! Без такого крыла невозможно представить истребители МиГ-21, СУ-9, «Евро-файтер», американский F-22 «Раптор». Пассажирские ТУ-144 и «Конкорд» рассекали воздушный океан на его крыльях. «Шаттл» и «Буран» полетом в околоземное пространство обязаны тому же Семеновичу, идеями которого воспользовался Константин Циолковский и прямо ссылался на него в своих трудах. А Американское космическое агентство НАСА называет Казимира Семеновича одним из основоположников всей ракетной техники – в холле агентства золотыми буквами выбита фамилия белоруса.
— Теперь я представляю, как интересно с таким дедом внуку Ване!
— Это мне с ним интересно. В свои 8 лет он знает о военной технике столько, что, пожалуй, заткнет за пояс первокурсника военной академии… Когда мы играем, он говорит: «Дед, ты стреляешь наугад, а надо анализировать или хотя бы знать, как маркируется фугасный снаряд!».
— Когда-то сослуживец Иван Добрынин подарил Вам фотографию – группа байконуровцев снялась на фоне памятника Сергею Королёву – и подписал: «Пусть не мы, так наши сыновья увидят Землю из космоса». Как думаете, Ване такая задача по плечу?
— Знаете, даже агенты по страхованию жизни не могут совершенно точно сказать, что нас ожидает. Предсказывать не берусь. Но мальчику всегда хочется надеть мой военный китель с голубой медалью «Ветеран Байконура». Форма ему еще велика, и Ваня выглядит в ней скорее комично, зато каким счастьем светятся его глаза!
12 апреля мы пойдем с ним в музей космонавтики, который ветераны Байконура создали на свои средства. Туда приходит много детей, и с кем ни поговоришь – мечтают о небе!
Анна Богданова, «Медицинский вестник», № 15 от 12 апреля 2012 года